В круге четвертом. Реверсивная хроника событий

Вот уже ровно два года прошло с того злополучного декабрьского дня, разделившего хронологические отрезки времени. Все, о чем «хотелось», воспринимается не иначе как «до этого», а все, что происходит сейчас, и вовсе не поддается адекватному восприятию.…Буквально спустя сутки после оглашения «результатов»-2010, на белом полотне программы «Вин орд», родилось следующее…. Со всеми «входящими» и «вытекающими». Тогда, в суматохе и неразберихе событий, данные строки попросту «затерялись» в редакционных столах и не получили своего места на сайтах или газетных полосах. И тем не менее…Спустя почти два года, я отыскал их в архиве памяти жесткого диска. На мой взгляд, сие есть незаслуженно забытый материал, который я сейчас выношу на суд читателя. Без всяких правок или корректур. «Девственно» чистым, как тот самый декабрьский снег. Таким, каким он «звучал» изначально… Да и «звучит» по сей день протяжностью в своей двухгодовой неизменности.  

В круге четвертом…

день сурка в декабрьскую ночь

 

     « – Пластмассовый мир победил,

Макет оказался сильней…»

Егор Летов

                   Как будто в лагерную рельсу грянули медные трубы Центризбиркома. Кошмарным видением Алигьери, всадником Апокалипсиса, снимающим очередную печать, немым пророком в своем Отечестве или детской считалкой Пруткова … раз, два, три… единожды – единственный президент, дважды – как дважды-два – очередная «элехантная» победа (80% против 20%), трижды – референдум (1995, 1996, 2003 гг.), четырежды – новый срок после объявления итогов.… Итак, в круге четвертом.

Проснулся. И не разверзлось небо, и не вострубил ангел из Откровения. И не услышал я благоговейные голоса певчих, хором затянувших «Боже царя храни…», и уж тем более не увидел глашатаев на площадях, торжественно объявляющих – Король умер, да здравствует король!Свершилось: сквозь туманные обрывки несбывшихся надежд вновь проступила похмельная правда реальности. Такой, каковой она была на самом деле – обыденной и уже, к сожалению, привычной. Как в старых сказках Гофмана.Вспоминая произошедшее за последние сутки, как-то тоскливо становится на душе. Нет, уже ничего не удивляет и не возмущает. Ни нахально-горделивая походка председателя участковой комиссии, ни суетливые, бегающие глаза её заместителя, что-то лихорадочно подсчитывающего на калькуляторе, ни даже опасливо озирающиеся тени избирателей, боящихся чем-либо нарушить «священный» ритуал не менее священного «обряда». Каждому своё.- Ave Cezar, moritari de salutant! – между строк читается в скучающей шеренге биографий кандидатов на противоположной стене от окна.
- Яволь, майн фюрер!!! Так точно! Слушаюсь! Будет исполнено… – торжествующе ухмыляется довольная физиономия секретаря участка после непродолжительной беседы по телефону. Меня даже не особо заинтересовало содержание данной беседы, ибо искусство «считать» в нашей стране не личная инициатива, основанная на общественных началах, это скорее – профессия. Причем, профессия, требующая не столько определенных навыков в математических действиях, сколько ловкости рук (никакого мошенничества!), предельной лояльности к вышестоящему начальству и полной уверенности в своей «непогрешимости». Именно эти критерии положены в основу профпригодности и определения кандидатур «достойных» этой высокой миссии.

А как же само «таинство»? А как всегда – ничего особо примечательного. «Механизм», как говорится, отработан до мелочей наиболее «опытными» и «достойными». Вот – закрываются двери, вот – на стол, словно из шкатулки сударыни Пандоры, высыпаются избирательные бюллетени и над ними склоняются толстокожие спины, на которых даже на расстоянии пяти метров от носа наблюдателя отчетливо видна циничная надпись «НИЗ-ЗЯ!!!». В итоге, примерно через полтора часа с небольшим, на сцене появляется тот самый документ с сияющими, как Золотое руно, «неопровержимыми» цифрами. Бумага выдержит все. Итак – занавес! Церемония  волеизъявления граждан окончена. «Справедливость» восторжествовала, и тайное стало явным. Голоса подсчитаны, проценты подбиты, итоги определены. Divide et impera!

…Возвращаясь домой, в голове копошится череда отвлеченных мыслей. Странное какое-то чувство одолевает после сложения с себя гражданских полномочий независимого наблюдателя на президентских выборах. Вроде бы ответственная роль, отведенная нормами демократического законодательства как раз для предотвращения всевозможных нарушений Избирательного кодекса и тем паче – фальсификации. Однако, где-то внутри, подсознательно чувствуешь себя невольным соучастником преступления, не имеющего сроков давности. Такое впечатление, что стал сторонним его свидетелем. Но где доказательства, где факты и чем можно аргументировать обвинение? В том-то вся и штука.
Таким образом, был в очередной раз «избран» тот, кто «должон» быть избран. Не смотря ни на чт,о наш «дядя» самых «чэсных» правил вновь «элехантнейшим» административным путем заставил себя «уважить» на ближайшие пять лет. Пытаюсь представить себе эти грядущие годы.Пять лет, это именно тот срок, за который родившийся накануне выборов ребенок начинает учиться читать и считать. За пять лет обучения в школе, досужий первоклашка, минуя ступень начального образования, будет постигать азы умножения и деления дробей в средней школе. За пять лет молодой человек может получить высшее образование (а в европейских ВУЗах, к тому же еще и получить магистерскую степень)… Одним словом, как ни крути, а пять лет – это все-таки срок приличный. Кстати, тюремное заключение сроком в пять лет, также, получают лишь только за преступления, квалифицирующиеся не иначе как тяжелые.

Итак, какими же будут эти ближайшие пять лет? В свете всего сказанного на пресс-конференции 20 декабря этого года, вновь и снова всенародно избранного президента РБ, ждать какого-то кардинально нового курса в плавании по морям и океанам внутри и внешнеполитической ситуации нам, увы, не приходится.Один декабрьский «судный» день определил (или осудил?) пребывание белорусского общества на очередной «срок» пребывания в состоянии «сурка» на географических просторах «зоны» размером в 207,6 тысяч квадратных километров.На этих «просторах» жизнь регламентируется не столько верховенством закона, сколько стабильностью «понятий» и мнениями «авторитетов» различных уровней. Где каждый житель, не столько гражданин, сколько «рабочая единица», добровольно существующая под недремлющим «солнцем» августейшего «папы Карло» и подобно Буратино готовая ежедневно пялиться на символичный «холст» голубого экрана с изображением обилия рек венесуэльской нефти, селекторных совещаний, всевозможных «Славянских базаров» и неизменного марионеточного театра одного актера. И, как ни странно, где-то во глубине задымленных «кухонь» мозговых извилин, большинство втайне мечтает о некой потайной двери за которой все хорошо, но нас там не будет еще по крайней мере ближайшие пять лет.
Что ж, с новой «пятилеткой» вас, господа!!! 

Александр Ахмач 

Мой «молчаливый» голос

Или, послесловие к «немой» избирательной кампании

Прошло немногим более года как «отхлопало» надолго запомнившееся всем нам «молчаливое» лето-2011. С несостоявшейся революцией через социальную сеть, аплодисментами и задержаниями. Однако вспомнилось мне оно именно в связи с событиями текущего сентября, и в частности, на мой взгляд, не менее «молчаливой» парламентской кампанией. Хотя, наверное, скорее «немой» нежели «молчаливой».

В этом году я сознательно решил абстрагироваться от политических баталий, дабы взглянуть на происходящее беспристрастно, глазами обыкновенного электорального обывателя. Не буду пространно описывать почему, но в последние годы белорусское политическое поле, у меня вызывает все большую депрессивную предубежденность.

Вечер минувшего воскресенья, 23 сентября, я решил провести, как и подобает в «законный выходной» вместе со своей девушкой. Однако, в последний момент, в подсознании что-то «щелкнуло» и в глубине мозговых извилин родилась жажда действия. В форме, так сказать, «молчаливого» гражданского «фи!». Итак,…

17-00 – Спускаясь по ступеням подъезда, останавливаюсь у почтового ящика. Одна позавчерашняя газета, извещение о заказном письме и «ни слова» о кандидатах в «палатку» по Брестскому – Восточному избирательному округу № 3. Нужно сказать, что за весь период агитации, ко мне в руки так и не попала ни одна предвыборная программа, ни одного из кандидатов. А может это «молчание» не случайно, и баллотирующиеся лица намеренно решили «бойкотировать» собственные выборы?

17-05 – я на крыльце здания родной школы, в которой расположен избирательный участок № 6. Немым «знаком вопроса» в глазах меня встречает вышедший на перекур наблюдатель от демсил, зная автора этих строк как принципиального «байкатоўшчыка». В двух словах рассказываю ему о своем намерении. Молча пожимаем руки.

17-08 – иду вдоль столов участка и попадаю прямиком в «электоральный Грааль», который временно «прописался» в школьной столовой.  Беру бутылку пива, сажусь за свободный столик и оглядываюсь по сторонам. Негусто нынче с избирательной явкой. Двое мужчин пред пенсионного возраста неспешно заканчивают пол-литра «Бульбаша»,  в самом углу размест ились бабушка с внучкой-инвалидом, и ваш покорный слуга спиной к барной стойке. 

Вспоминаю, что проходя мимо пристально изучавших меня членов участковой комиссии, мой взгляд «запечатлел» лишь опускающего в урну бюллетень старика и кого-то копошащегося «за кулисами» кабинки для голосования. Вы хотели  спросить, «по ком звонит колокол»?

17-30 – минуя коридор, направляюсь к столу с номером моего дома. Молча протягиваю паспорт, в графе напротив своих данных, вместо подписи, размашистым почерком ставлю «БОЙКОТ!» (на сегодняшний день, мой «автограф» выглядит именно так) и также, не проронив ни слова, беру у растерявшегося члена комиссии бюллетень. Мне не интересно ни количество кандидатов, ни их фамилии или биографии висящие рядом на стеклянных дверях у входа.

Задернув шторы кабины, вдоль всей «бумажки», ярко красным маркером, с двух сторон дублирую свою «избирательную подпись». Все происходящее длится не многим больше минуты, однако время, подобно минуте молчания, растягивается до не менее «молчаливых» сроков депутатских полномочий. Или, тюремного заключения. Каждому – свое.

Подхожу к урне. Разворачиваю свой «шедевр» таким образом, что б «зафиксировать» его в памяти наблюдателей и членов избирательной комиссии, после чего опускаю в «неизвестность» деревянного ящика. Вот, пожалуй, и все. Что это было? Претенциозный самопиар? Детская выходка «отморозка»? Больная фантазия? Попробую объяснить.

Вне зависимости от хитроумия избирательных технологий, административные «механизмы» Чичикова не дают сбоев, и «выборы» можно считать «состоявшимися» еще задолго до начала досрочного голосования. Здесь уж, без вариантов. Однако, в моем случае, данный «молчаливый» голос все-таки будет «услышан» и вслух объявлен как «недействительный». В отличие от права выбора, его уже попросту не сумеют банально «замолчать». Говорите, что можно попросту не ходить на участок? А кто мне даст гарантию того, что в 19-55, за меня не проголосует, ну, скажем… мое «астральное тело»?

…На часах начало первого ночи, и я провожаю любимую домой. Раздается телефонный звонок высветив на дисплее номер того самого, знакомого наблюдателя на моем участке.

- Саша, только что вывесили протокол. Но, он не доступен для изучения… – усталым голосом доносится из «мобилки». Quod liceret Yupetiru est, non permittitur taurus.

Подул холодный ветер, начался дождь, и мое солнышко, прижавшись ко мне, попутно заглянула в глаза, как бы спрашивая: что-то случилось?

 Случилось! Сегодня и в самом деле, не просто случилось, но и ПРОИЗОШЛО! Я молча обнял её дрожащее тельце. Что тут сказать? Непогода.

 Александр Ахмач

Сколько стоит Лукашенко?

Да, именно так и а не иначе сформулировал я свой вопрос, стоя у витрины в Центральном универмаге города Бреста несколько месяцев назад. На витрине, сквозь радостную игру бликов стекла, во всей своей красно-зеленой важности, возлежали непременные атрибуты государственной власти: герб, флаг, и… портреты уже четырежды «всенародноизбранного».

- Так почем Лукашенко? – повторяю свой вопрос явно не расслышавшей меня миловидного продавца с истинно пушкинским именем Людмила*.

- Вам портрет?

- Да.

-Бумажный,  или в рамке?…. Вам какой?

- Еще не решил. А в рамках он  у вас только как на витрине? Других вариантов нет?

- Нет. А какие Вы хотели? – удивляется продавец.

- Ну, к примеру, другого цвета. В черной рамке у вас Лукашенко нет?

- Нет. Только в такой – еще не понимая моего сарказма, отвечает Людмила.

- Ну, а хотя бы с черной ленточкой? Нет? – уже не скрывая иронии, напрямую обращаюсь к смущающемуся продавцу - А когда будет?...

Вот, примерно такой диалог состоялся у меня в конце марта. Кстати, завел я его отнюдь не случайно.

Еще в приснопамятные времена ажиотажа с повышением цен на едва ли не все виды товаров, когда граждане сметали с прилавков практически все, во что можно было вложить обесценивающиеся не по дням, а по часам рублевые сбережения, мне почему-то запомнилось следующее.

Не знаю как в других регионах, но в Бресте, из товаров первой необходимости, повышенным спросом пользовались соль, сахар, спички, йод, марлевые бинты, медикаменты… создавалось такое впечатление, что граждане в своем коллективным бессознательным готовились то ли к войне, то к чему-то не менее страшному. Тем паче, что «чуйка» на подобные вещи у брестчан развита «профессионально» - пожалуй, ни одна серьезная «заваруха» такого рода не обходила город стороной. Так вот, даже во время повышения цен на «все и вся», одной из немногих категорий товаров на которые цены не повышались, были именно они – символы государственности нынешней РБ. В том числе и портреты.

Цена воочию…

Если в первом полугодии, цена на «Лукашенко в рамке» в Брестском ЦУМе составляла что-то около 36- 38 тысяч белорусских рублей, а за бумажный плакат (40х55 см.) просили всего 550 000 «зайчиков», то к нынешнему дню ценовая политика (в отличие от государственной) несколько изменилась. Так, уже упомянутый плакат с изображением Александра Григорьевича размером 40 на 55 см. стоит 3250 рублей, а его уменьшенная копия (13х18 см.) – 1300. Президент «в рамке», как оказалось, на этот раз в ассортимент продаж со слов продавца этого магазина не поступал. Однако…

Не менее интересен ценовой ряд и на «традиционную» государственную символику. Стоимость сшивного государственного флага в брестском ЦУМе (1х2 м.) равняется 93600 белорусским рублям, а несколько меньший (0,5 м. на 1 м.) - обойдется в 40550 единиц национальной валюты. Но вот полотнище с флагом города Бреста 75х150 см. нынче отнюдь не дешев, его можно купить, выложив на прилавок 296600 бел. рублей. Хотя, с другой стороны, он ведь не является «символом государственности» и его приобретение вовсе необязательно для украшения многочисленных государственных учреждений.

И цена в глобальной сети…

Практически случайно заглянув в интернет и «загуглив» в поисковой системе «волшебное словосочетание» плюс «купить», глобальная паутина «выплюнула» не менее 668 000 ссылок. Начнем с самых посещаемых в этой категории запросов.

На белорусском сайте международного холдинга «All.biz» (www.by.all.biz), государственные флаги РБ имеют следующую цену: уличный (75х150 см.) – 308400, кабинетный двойной (в упаковке) – 840000, а настольный на подставке в упаковке (пирамидка) – 16500 отечественных рублей. Размеры двух последних не указаны, равно как и материал, из которого изготовлены они все.

А вот как комментирует свой товар киевский интернет-магазин «Екстремалів.нема» (www.extremalov.net) : «Флаг Республики Беларусь почти повторяет старый флаг БССР 1951 года, но звезда и серп и молот удалены, а цвета орнамента на вертикальной полосе вдоль древка изменены на противоположные.

14 мая 1995 года состоялся инициированный Президентом Лукашенко общенациональный референдум по вопросу о национальной символике. За предложенные Президентом варианты герба и флага проголосовало 75,1% принявшего участие в референдуме (или 47% имеющих право голоса)». В размере 120х80 сантиметров, выполненное из 100% полистирола,  данное «счастье» обойдется покупателю в 121,5 гривны, что составляет 15 долларов США. Кроме того, указанный интернет – магазин готов удовлетворить потребителя вне зависимости от политических убеждений. Помимо государственной символики, данный ресурс имеет что предложить и национально «свядомаму» белорусу. А именно, «классический» бело-красно-белый флаг РБ 1991 – 1995 г.г., «Исторический национальный Белорусский флаг с гербом Погоня» и "Национальный флаг Белоруссии с надписью "Не быць скотам!". Вот какая аннотация приводится к последнему "артефакту": "Не быць скотам - это новая песня группы "Ляпис Трубецкой", которую они исполняют с осени 2011 года. Интересно, что автор слов песни, которая может стать гимном современной белорусской оппозиции - классик белорусской поэзии Янка Купала. Оригинальное название стихотворения "Хто ты гэткі" (1908г.)". Примечательно, что "правильный" и "неправильные" флаги из одного материала будут стоить одинаково. Что тут сказать - демократия...

Президент дорогой и драгоценный

Да, именно так, без кавычек и двояких трактовок. Год назад в независимых СМИ уже публиковалась информация о том, что киевский ювелирный магазин "3 карата" предлагает своим покупателям серебряный бюст-статуэтку Александра Лукашенко с позолотой стоимостью 1052 у.е. Внимательно изучив каталог предлагаемых товаров этого магазина, я не обнаружил искомого мной "персонажа".

Однако, мне удалось по скайпу, указанному на странице, связаться с представителем магазина. На мой вопрос, могу ли я приобрести "серебряного" Лукашенко, последовал отрицательный ответ, мол, в наличии таких, к сожалению уже нет. Тем не менее, меня успокоили, что я могу сделать спецзаказ, который обойдется примерно на 15% дороже (в зависимости от размера и используемых материалов) и осуществив предоплату. Для получения подробностей "сделки" требуется официальный запрос. Последнего я делать естественно не стал, но незадачливым любителям президента, уверен, в магазине "3 карата" всегда будут рады.

И напоследок - "сладкое"! На сайте воено-исторической оловянной миниатюры "Русский Витязь" (www.ruvit.ru), еще можно заказать "оловянного" Лукашенко, выполненного в одном экземпляре по заказу Администрации Президента РФ, в масштабе 1:6 (300 мм). Обойдется подобная роскошь, однако, гораздо дороже, нежели предыдущий "лот" из драгоценных металлов. А именно в 12 000 (двенадцать тысяч!) долларов США. Так что, спешите приверженцы "белорусского чуда" - ведь в свете "мирового кризиса" пока еще спрос рождает предложение, и некоторые вполне могут себя еще "побаловать". По крайней мере, будет что вспомнить!

Александр Ахмач

Belarusian’s «брэнд» или, «Кто на свете всех умнее, и хитрее и моднее»?

       

В 2008 году, согласно проведенному среди населения опросу, неформальным символом Соединенных Штатов стал мультипликационный персонаж Микки-Маус. Среди других претендентов на такую «почетную должность» значились статуя Свободы, Бруклинский мост, Голливуд, персонафицированный образ доллара и многие другие…     

Лишь только при одном упоминании географического названия «Америка», в сознании большинства людей пожилого возраста возникает непроизвольный ассоциативный образ заплывшего жиром «буржуина» нещадно эксплуатирующего «несчастных негритят». У поколения, которому «повезло» появиться на свет в хрущевско-брежневские времена, североамериканский континент, прежде всего, ассоциируется  с контрафактной джинсой, рок-н-роллом и несбывшимися мечтами о счастливой жизни за океаном с полными карманами ассигнаций зеленого цвета…

Для большинства же «нашего брата», пришедшего в сей бренный мир в начале 80-х – 90-х годов прошлого века, северная Америка, и в частности Соединенные Штаты, ассоциируются, пожалуй, лишь только с корпорацией Майкрософт, Биллом Гейтсом, ресторанами «Мак-Дональдс», напитком «Coca-Cola» и… «американским образом жизни», так гневно порицаемым со всех подмосток официальных белорусских СМИ.

Нам ведь, по большому счету, плевать на то, с кем или с чем ассоциируемся у них мы…    

                                                          

«Радзіма мая дарагая…»

Как известно, общепринятыми символами государственности являются государственный герб, флаг и гимн которые, выполняя представительные функции на международной арене, наиболее полно отражают исторические традиции и устремления внутри того, или иного народа.

За весь период существования белорусского народа и становления белорусской нации, перед нами наиболее остро стояла проблема определения нашей национальной идеи, а вместе с ней и национальной символики как визуально-эстетического воплощения самой сущности (национального духа), устремлений и чаяний белорусского народа на всем пути его исторического развития. Проблема не решена и по сей день, вопрос до сих пор считается открытым, несмотря на фактическое существование не только государственной, но и т.н. «оппозиционной» символики белорусов… так в чем же дело?

 Начиная с глубокой древности, национальная символика зарождалась с орнаментальных элементов и имела скорее значение сакральное, нежели этническое. В 1293 году впервые на этнической территории белорусского народа упоминается геральдическая символика, позже получившая известность как национальный герб «Погоня» («І ізмысліл собе князь Вітен герб – лыцэр збройны на коні белым…»). Но, несмотря на его статус как официального герба ВКЛ, символа национально-освободительных восстаний 1794, 1830 - 1831, 1863 - 1864 годов и герба БНР, он так и не стал общенациональным «брэндом» белорусов. И причин тому несколько.

Во-первых, данная символика изначально несла в себе смысл военной доблести, шляхетских традиций того времени и поэтому не нашла своего отражения в сознании основной массы населения Беларуси – крестьянства. Во-вторых, ввиду неразвитости общественных связей того времени, символика «Погони» не получила широкого распространения в сельской местности, где проживало большинство крестьянского сословия ВКЛ. В-третьих, официальная пропаганда, как во времена Советского Союза, так и его «идеологического ренессанса» в начале века 21-го, небезрезультатно прикладывала (да и по большому счету, не останавливается на этом поприще и сейчас) поистине нечеловеческие усилия для создания негативного имиджа этой символики в общественном сознании белорусов.

Именно во времена «совка» (которые, к сожалению, продолжаются и в дни его незаконнорожденного «приемника») и начались безуспешные поиски того идеологического принципа и символа который бы мог говорить от «третьего множественного лица» всей нации и подменить собой столь ненавистную власти «Погоню». Как только здесь не изворачивалась фантазия «многомудрых» идеологов! С кем и чем нас только не отождествляли – и с «партизанским краем» имея ввиду значимость «лесного» сопротивления во времена оккупации, и с «краем озер» где богатство водного ресурса подчеркивалось даже в названиях крепких спиртных напитков («Беларусь Синеокая» - ничего не напоминает?), с орнитологической символикой аиста, зооморфной – зубра… даже наш «второй хлеб» отыграл значительную роль в шуточном названии белорусов нашими восточными соседями – «бульбаши».

Думаю, список этот можно продолжать едва ли не до бесконечности, но что нам в этом толку, если ни один из них, по одной простой причине, так и не обрел своего определяющего места в самосознании белорусов.  Не обрел, потому что все эти символы – символы отдельных эпох, исторических периодов, поколений, но уж никак не Беларуси в целом. Дело в том, что мы сами, до сих пор не можем с уверенностью сказать кто мы такие, чего хотим и, исходя из этого, какой должна быть наша национальная идея и соответственно – общенациональная символика. Именно общенациональная, отражающая характерные черты не только ВСЕГО народа (не путать с большинством!) на ВСЕМ пути его исторического развития, но и  КАЖДОГО белоруса во ВСЕ времена. Проще говоря, тот общебелорусский «брэнд», с идеологическим смыслом которого мог бы согласиться и крестьянин и интеллектуал.

«Гляжусь в тебя как в зеркало…»

И все-таки, несмотря на сравнительную «неопределяемость» общенациональной символики в её социально-историческом контексте, символы отдельно взятых «эпох» Беларуси (временных отрезков) видны достаточно четко. К примеру, последний период в новейшей белорусской истории, лично у меня устойчиво ассоциируется с… А.Г. Лукашенко.

И даже не из-за моего глубоко субъективного отношения к его персоне.

Дело в том, что вне зависимости от моего (да и, по большому счету, каждого из нас) мнения о личности А.Г., проводимой им политике, его высказываниях и т.п., образ Лукашенко, за последние пятнадцать лет, прочно «засел» в коллективном сознании белорусов нашего времени. За примерами дело не станет – достаточно включить БТ, прислушаться к треску радиоточки или взять в руки одну из государственных газет и сразу станет понятным что Лукашенко «рулит» не только в политике, но и в строительстве, спорте, литературе (чего одни «стихи» Быкова стоят!), системе образования, медицине, сельском хозяйстве, и даже гинекологии! Одним словом, первый парень на селе! А если выйти в интернет и посетить любой из «нячэсных» СМИ? Там Лукашенко – это корень всех зол, диктатор, убийца, психически больной человек,… в общем, сущий дьявол. Но все-таки, это все тот же человек - тот же Лукашенко. Кроме того, не стоит забывать о десятках (если не сотнях) анекдотов «про президента», его высказываниях, ставшими афоризмами, предмете «Государственная идеология» в ВУЗах страны, пародийных мультфильмах, в конце концов…

 Какие выводы мы можем сделать? Лукашенко – это ассоциативный, собирательный образ РБ конца 20-го – начала 21 в.в., своеобразная «визитная карточка» Беларуси этого периода. Но для того чтоб мои умозаключения кое-кому не показались излишне субъективными, или, проще говоря, голословными, я внесу в них немного «наукообразности» из раздела социальной философии.

В статье А. Антипенко и В. Булгакова « А. Лукашенко – портрет власти и человека»  авторы рассматривают «феномен» Лукашенко через своеобразную призму колониальной ментальности белорусов. Психологию личности как «продукта» определенного места и времени (БССР), со своими «тараканами» в голове, стереотипами и реакцией на внешние раздражители. «Лукашенко – политик, вынесенный на политическую сцену самими жителями этой земли…Таким образом, «исчезает» Лукашенко как «простой деревенский парень», как «директор совхоза» или даже как «первый президент Республики Беларусь» и появляется «лукашенко» как аноним, имя нарицательное, воплощение ряда идеологических практик, мифологических представлений, короче – как миф, заживший своей собственной жизнью» - говориться в статье.

Причины данного «феномена» авторы видят в своеобразной  этнокультурной «мутации», тщательной исторической «селекции» белорусов в процессе «великого социального эксперимента» (существования в Российской империи и СССР). Результат – появление и анонима «лукашенко» (собирательный образ «среднестатистического» белоруса) и самого Лукашенко как личности.

«Лукашенко», таким образом, - это лишь верхушка айсберга, имя которому – «белорусский народ», тот самый «среднестатистический» белорус с колониальной психологией и стереотипичностью мышления. Этот народ и человек до сих пор не знает, кто же он на самом деле. Он живет застывшей жизнью, опутанной паутиной разнообразных наваждений, принесенных имперским гением.

Символ и «Бренд»…

 Все же, несмотря на все вышеприведенные доводы, Александр Григорьевич все-таки недотягивает до «символа эпохи» в общепринятом смысле этого слова. Он – скорее «бренд», «торговая марка», «этикетка» нежели полноценная «символика». И вот почему.

Современное белорусское общество представляется мне биполярным… в принципе, таковым оно было и раньше. С одной стороны, в общественном сознании белорусов преобладают черты анонима «лукашенко» -  черты безликих «народных масс», колониальной психологии, стереотипичности, «чарки и шкварки» и т.д. Они в полной мере присущи жителям сельской местности, пенсионерам, представителям рабочих профессий и др. так называемого электората Лукашенко, чьим идейным выразителем он и является. С другой стороны – существует небольшая, но довольно значимая общественная прослойка именующая себя «демократической». Это активисты оппозиционных партий, интеллигенция, частные предприниматели, общественники, студенческая молодежь и др. У них нет единого идейного выразителя, персонифицированного «бренда» или основного лидера, но, вместе с тем, именно силами этой общественной группы в начале 90-х, национальная историческая символика «Погони» стала государственной.

На мой взгляд, проблема заключается в том, что эти две общественные группы находятся и всегда находились в состоянии негласной конфронтации. Именно поэтому в общественном сознании широких масс белорусов (крестьянства, мещанства, чуть позже - рабочих) до сих пор не нашла отражения историческая символика, которая изначально носила идеологию другой, противоположной большинству населения Беларуси общественной страты (шляхта, интеллигенция). Указанная тенденция имеет место и в современности, ведь даже в терминологии А. Г., его идеологические оппоненты иначе как «отморозками» и «вшивыми блохами» не именуются. Отсюда – неприятие исторической символики, как принципиально чуждой. В свою очередь, «свядомая» часть населения также не остается «в долгу» не променув обозначить приверженцев существующего политического курса РБ как «рабов», «опричников», «колхозников» и «быдла» не особо задумываясь о том, что тем самым еще больше усугубляют сложившуюся ситуацию.  Думаю, что приведенные эпитеты, ярлыки и примеры говорят сами за себя и выражают отношение данных групп друг к другу.

Таким образом, белорусское общество, образно выражаясь, разделено на два противоборствующих лагеря, у каждого из которых имеется своя идеология, свои традиции и свой «бренд», выполняющий функции представительной символики. В первом случае, это герб «Погоня» и бело-красно-белый флаг, которые представляют «демократическое» сообщество, в другом – непосредственно А. Лукашенко (замечу, что не государственная символика, а именно Александр Григорьевич собственной персоной!) как идейный руководитель и вдохновитель ностальгирующих по советскому прошлому масс белорусского крестьянства и рабочего класса. 

Так каким же должен быть общенациональный символ белорусов, с которым бы могли отождествлять себя все слои белорусской общественности? И возможно ли определить таковой вообще? Думаю, что возможно. Вот только определим мы его только тогда, когда перестанем делить друг друга на «колхозников» и «элиту», «рабов» или «вшивых блох» и, переступив через личностные (классовые, национальные, идеологические, половые и т.д.) амбиции начнем строить свое ОБЩЕЕ будущее в ОБЩЕЙ стране с ОБЩЕЙ символикой и идеологией.     

                                                                                                                      Александр АХМАЧ

Возвращаясь в «другую» Европу…

Из окна полутемного купе, я вижу очертания почти забытых, но, тем не менее, до боли знакомых и родных зданий железнодорожного вокзала. Состав поезда «Берлин – Москва», словно нехотя, медленно приближается к перрону… Вот, я казалось бы и дома, а в голове крутятся все те же навязчивые мысли: «Как меня встретит моя «малая» Родина?», «Что изменилось за время моего отсутствия?» и т. д. Наверное, что-то подобное должен чувствовать каждый, кто возвращается из дальних поездок и странствий, но… какое-то потустороннее чувство, вновь и вновь не дает мне покоя, напоминая о главном.

 Я вернулся в Брест. В город моего безмятежного детства и противоречивой юности. В город, с без малого, тысячелетней историей, драматическим прошлым, непредсказуемым настоящим и еще более «туманным» будущим. Я вернулся к своим первоистокам и его «новостроям», к мозаичности моих воспоминаний и предвосхищаемости его надежд…  к «нашим» нескончаемым  контрастам, парадоксам, гиперболам и метаморфозам.

Иду к городу. Под ногами хлюпает мокрый асфальт, и я, двигаясь сквозь немногочисленный поток приезжих и уезжающих, выхожу на улицу со странным названием «Орджоникидзе». Именно таким названием «встречает» меня Брест. Не буду вдаваться в пространные размышления по поводу значимости сией личности в судьбе мировой истории, всего лишь ограничусь тем замечанием, что в нашем городе, равно как и на территории современной Беларуси, он не бывал. Что ж, добро пожаловать домой…         

1.

«Берасьце», «Брест – Литовск», «Bzesc - nad Bugem», «Брест»… в этом множестве имен таится вся многогранность городской истории. Его личной «биографии», от захватнических войн десятого столетия и вплоть до наших дней. Примечательно, что, несмотря на всю эту событийную круговерть и свой более чем многовековой возраст, Брест сумел сохранить «имя собственное» и не стал каким-нибудь Орджаникидзеабадом или Сталинополем. Да, каждый норовил называть его по-своему, но, как и человек, он «с берестой» своего безымянного строителя, навечно впитал однажды и навсегда данное ему название… ты говоришь что это «несущественно»? Почему?!  

Многое выпало на его долю. Ведь даже первое упоминание о нем в «Повести временных лет» под 1019 годом, связано с междоусобицей Галицко-волынских князей. Дальше – больше: войны, пожары, голод, эпидемии, восстания, разруха. Мимо проходили годы и десятилетия, поколение сменяло поколение, приходили и уходили захватчики (пожалуй, ни одна, более-менее серьезная «заваруха» на соседних территориях не обходила его стороной),… а город по-прежнему оставался самим собой. Не единожды был разрушен, но всякий раз возрождался, стирался с лица земли, но отстраивался заново. Брест упорно не желал уходить в небытие. И, наверное, неслучайно, что именно на месте древнего города, была построена крепость впоследствии ставшая символом человеческой стойкости. Так, имя «собственное», стало именем «нарицательным».

И, тем не менее, онтологическая «душа» Бреста была и остается «цивильной». Стереотип «города-крепости», сформировался во многом лишь благодаря стараниям К. Смирнова в 60х – 70х годах эпохи Советов,  и который, скорее относится к категории «Бреста - легендарного», нежели «Бреста - реального». Именно «с подачи» вышеуказанного мифотворчества, все основные исторические события и действа, связанные с городом над Бугом, остались «за кадром» общественного внимания. Да и выводить на «чистую воду» объективную значимость уже сложившегося образа никто не собирается… ведь что «было» - то было. Так проще.

Но, все–таки, Брест является чем-то большим, нежели кажется с первого взгляда. Во всех смыслах этого слова.  Для меня, «Брест – исторический», является городом, который первый из городов современной Беларуси, и второй на территории тогдашнего ВКЛ, получил в1390м году, грамоту на местное самоуправление (Магдебургское право), что, в свою очередь, говорит о его изначальной приверженности к западноевропейской традиции и определенной городской самостоятельности. Ведь уже в 14 – 15 вв. Берестье – один из крупнейших городов Великого княжества Литовского. Привилеем 1441 года, он официально отнесен к главным городам этого государства (и это несмотря на то, что еще немногим более чем пятьдесят лет до принятия указанного документа, он был разграблен и почти полностью сожжен в 1379 году!).

Способствовало же быстрому росту населения и развитию цеховых союзов, удачное географическое положение города и его обширные торговые связи. Кстати, именно это «стратегическое» месторасположение города, много лет спустя, будет рассматриваться как важная составляющая военно-оборонительных и завоевательных устремлений Российской империи по отношению к западному миру на данном направлении.

Но это будет «потом»… а тогда, через средневековый Брест, шли многочисленные торговые караваны в Варшаву, Краков, Брно, Прагу, Дрезден и многие другие города и страны.

Примечательно, что на запад, шла преимущественно сырьевая сельскохозяйственная и промысловая продукция (зерно, мех, лес, кожи и. т. д.), в обратном же направлении – сукно, драгоценности и прочие ремесленно-производственные товары. В принципе, с тех пор и сейчас немногое изменилось в торговых отношениях на оси «Восток – Запад»…

Однако, помимо развитых торгово-ремесленных отношений, Берестье не обошли стороной и культурные преобразования западноевропейского пошиба. Связаны они, прежде всего с Реформацией и деятельностью берестейского старосты Микалая Радзивилла Черного. Благодаря историческому стечению обстоятельств в 16-м столетии, на территорию Беларуси в те дни, начала активно проникать западная мысль и философия. Во времена «западной» контрреформации и жестоких гонений за религиозное инакомыслие, с запада в наши «палестины», широкой рекой начали стекаться лучшие умы Европы. Через средневековый Брест, наплывом тянулись потоки ученых, мыслителей, художников, печатников – людей самых востребованных тогда профессий и специальностей.

Так, уже в 1553 году, на деньги вышеуказанного берестейского старосты, в городе была основана первая типография на территории современной Беларуси. Типография эта (равно как и большинство, других основанных им в Берестье) предназначалась, в первую очередь, для печати протестантской литературы и распространения теологических идей Реформации среди простого населения. Спустя десять лет, в 1563 году, из стен этой типографии, вышел один из памятников отечественного книгопечатания – «радзивилловская» библия. Её главной особенностью, на мой взгляд, является не только кальвинистское предисловие, но, и техника иллюстрационных гравюр выполненная в традициях северноевропейского Возрождения, а также, комментарии к тексту, написанные в духе французского протестантизма.

 Таким образом, одна из самых характерных черт западноевропейской цивилизации, «мигрировала» на территорию Беларуси, в том числе и через Брест… правда, уже в несколько переиначенном виде с точки зрения современности. Имею ввиду, что в отличие от дня сегодняшнего, европейские ценности и идеи, «экспортировались» отнюдь не с целью популяризации тамошнего либерализма или прогресса в наших краях. Скорее, наоборот, - из-за того, что большинство попыток распространения этих самых ценностей на западе, в те времена, чаще всего заканчивались на кострах приказной инквизиции.

И все же, глядя на картину средневекового Берестья в контексте общеевропейских процессов, нельзя (да и невозможно!) ограничиться лишь только общностью культурного и торгово-экономического наследия. Особое место в развитии социокультурных связей играл конфессиональный вопрос. Вплоть до конца 16-го столетия, на территории ВКЛ, противостояние католической и православной части населения, являлось едва ли не первопричиной глубокого общественно - политического кризиса назревавшего к тому времени внутри страны. И именно в Берестье был положен конец (или, хотя бы его некая видимость) межконфессиональным распрям и началу консолидации народонаселения Великого Княжества Литовского. Я говорю об Берестейской Унии 1596 года. Событие беспрецедентное и оттого неоднозначно интерпретируемое. Не буду вдаваться в подробности  по поводу  условий реализации сего начинания, и всего лишь ограничусь тем фактом, что уже к концу 18-го века на территории современной Беларуси, около 70% населения были униатами. Цифра более чем красноречивая и говорит сама за себя. 

Примечательно, что нечто подобное не произошло, в столь «терпимой» и «компромиссной» западной Европе, где еще в 1439 году на Флорентийском соборе, уже предпринимались попытки объединения Римской и Византийской церквей. В принципе, произойти могло бы… но, история не знает сослагательного наклонения. Этому событию суждено было случиться в Бресте. В городе, который, несмотря на множество сложностей тех времен, все-таки сумел положить начало объединению западного богословия и восточной традиции, европейской философии и славянской обрядности  еще задолго до пресловутых экуменических поползновений 20-го века.   

Так каким же городом был средневековый Брест? Казалось бы, немногие города могут похвастаться тем, что они не были обделены европейским (магдебургским) правом, вели торговлю едва ли не с половиной стран «Старого Света», имели развитые цеховые организации, причастились Реформационными идеями, и даже заложили фундамент своей собственной национальной церкви (Униатству)… но, к сожалению, историю пишут не факты, а те, кто умеет их «интерпретировать»…

 Хотя, если быть предельно откровенным, не думаю что кому-нибудь из жителей средневекового Берестья, пришло бы в голову назвать свой город «Западным форпостом». Скорее, он бы назвал его воротами «на Восток». С западной стороны.

  

                                                                                           2.

Крепость… крепость поражает своей огромной, бесформенной массой. Впечатляет толщиной, масштабностью и… ужасающей нефункциональностью. В современном виде, она напоминает общеизвестный мемориальный комплекс. В историческом – памятник инженерной некомпетентности и военно-технической недальновидности. В переносном – надгробие целому городу…

 В конце 19-го века (а крепость была построена лишь немногим ранее), с началом использования крупнокалиберной нарезной артиллерии и формированием в большинстве армий мобильных подразделений, потребность в крупных оборонительных сооружениях отпала раз и навсегда. Строительство укреплений подобного рода стало историей. Значение крепости в смысле военно-стратегическом стало чисто условным…И, тем не менее, это не помешало имперской администрации, в 1830 – 1842г.г., провести целенаправленное уничтожение всего исторического центра Брест - Литовска. В связи с обширными пожарами (произошедшими «аккурат» после утверждения проекта и начала возведения крепости), все городское жилищное строительство было «перенесено» на два километра к востоку, на его современное месторасположение. Культурные и религиозные здания перестраивались под военные нужды и цели, торговые площади приспосабливались для солдатской муштры, а уцелевшие дома ремесленников превращались в казармы. Так, начались времена «Бреста - легендарного», «города – крепости», «западного форпоста»… и вот тогда, Брест, стал уже не просто европейским городом, а городом из какой-то «другой», совершенно непонятной, странной и страшной «европоподобной» реальности. «Другого» измерения и другой страны.

За всю историю своего существования, крепость, оправдала свое предназначение лишь только в 1939 и 1941 годах. И вот сейчас, эти разбитые, покореженные останки крепостных укреплений, скорее напоминают гигантское надгробие, нежели место «боевой славы». Надгробие целому городу, поколениям его жителей, событиям и личностям в его судьбе. Под бетонными плитами «крепости – героя» похоронена целая эпоха культуры, скромного величия и исторических традиций. Без высокопарных «идеологических» дифирамбов или даже самой простой заупокойной молитвы. И быть может именно поэтому, если верить городским легендам, у руин кляштара бернардинок, по ночам появляется призрак «Белой Дамы» оплакивающей свой «старый» Брест,… хотя, нет – скорее оплакивающей нас и нашу «историческую» память.

Но, все же, Брест «гражданский» сумел «взять свое» от крепости. Правда, уже несколько позже - в первую послевоенную «пятилетку», из кирпича «добытого» на руинах крепости, восстанавливались полуразрушенные городские здания и возводились хозяйственные постройки. До сих пор, в некоторых местах (р-н улиц Героев Обороны, Левоневского, отчасти – Советской) можно наткнуться на кирпичную кладку, где нет-нет, да и выступит клеймо середины 19-го столетия. Так «цивильный» город восстанавливал историческую справедливость. И подобного рода метаморфоз всегда хватало на его долгом, извилистом и не всегда легком пути.

                                                                                               3.

Современный Брест – это город контрастов. Он, уже не совсем город «западноевропейский», но, вместе с тем,  разительно отличается и от городов «советско-российского-восточного» пошиба. Он, как бы сам по себе,… точнее, как бы выразился Жан Поль Сартр, город - «в себе». И примеров тому можно приводить множество.

В последнее время, современный облик города, явно тяготеет к своим европейским первоистокам. В Бресте появляется своеобразная «мода» на «европейскость», но, это стремление скорее напоминает гротеск, неудавшуюся пародию, чем какой-либо объективный процесс. В городской архитектуре все больше доминируют западные черты, брестчане делают «евроремонты», смотрят «Евроньюс», пользуются услугами одного из филиалов «Евросети», и… качество этих самых оказываемых услуг, непременно должно соответствовать «евростандартам»…

С другой стороны, в городе планомерно уничтожаются истинные признаки европейской культуры – демонтируется старинная городская брусчатка, а на её место укладывается некая цветная пародия, сносятся старые особняки и таким образом «освобождается» территория для новостроек в «западном» стиле, вырубаются старейшие в городе деревья, которые якобы «мешают» проводимой парковой реконструкции. Происходит банальнейшая подмена понятий – искореняя собственную историю, и заменяя её «евромодой» в своем стремлении хоть как-то быть похожими «на них», мы не только не приближаем себя к Европе, а скорее наоборот, отдаляемся от  сугубо европейской традиции сохранения историко-культурных ценностей.  В Европе ценят свое прошлое, и не ценить его могут лишь только какие-то «другие» европейцы… что, в принципе,  для них достаточно характерно. И поэтому, несколько странно видеть сравнительно небольшую вывеску «Европа» над зданием одноименного торгового центра, венчающую монументальное мозаичное панно с изображением «великих» достижений не менее «великого» советского народа,… хотя, пожалуй, не столько странно - сколько символично…

Еще одним  ярким примером  «контрастности» Бреста, могут служить его памятники, мемориальные знаки и названия улиц. На одном из брестских кладбищ «спокойно» соседствуют могилы советских солдат, «жолнежув войска польсего», и повстанцев отряда С. Булак-Балаховича. В городе довольно «мирно» сосуществуют улицы великодержавника Пушкина и «сепоратиста» Мицкевича, «западника» Скарыны и «славяниста» Ломоносова, демократа Герцена и деспота Дмитрия Донского…  даже имени литературно-анекдотического «героя» Чапаева нашлось место на одной из улиц города над Бугом, … не это ли  признак столь ценимой в Европе толерантности?

                                                                                       

                                                                               

                                                                                4.

Всегда любил иногда прогуляться по старым брестским кладбищам. Кого здесь только нет – русские, белорусы, украинцы, поляки, латыши, татары, евреи… город во все времена был многонациональным и полирелигиозным историческим центром. И это неспроста, ибо месторасположение города на стыке культур и, так называемом, «цивилизационном разломе», сказывалось, прежде всего, на его культурно-антропологическом составе. В жилах коренного брестчанина течет кровь всех этих наций. У каждого в своей пропорции и консистенции. Ведь татары – во все времена славились искусством верховой езды и часто использовались в качестве почтовых гонцов, украинцы – непревзойденные гончары, балты отличались ювелирным мастерством, а у брестских банкиров-евреев порой не гнушались ссужать деньги и Великие князья. Брест никогда не страдал ксенофобией и принимал всех желающих. Но, тем не менее, он сохранял свою национальную аутентичность и индивидуальность «ассимилируя» приезжих. Может быть, именно поэтому в современном Бресте такое количество национальных общин, но в своем большинстве, в нем преобладают представители титульной нации, или те, кто себя к таковым причисляет («Я белорус с польскими корнями!» - заявил мне один знакомый).   

Яркой иллюстрацией брестской «многогранности» могут служить и так называемые «челноки» коих в приграничных городах немало. Высказывание «Курица не птица – Польша не заграница» в большей степени принадлежит брестчанам. Они могут искренне возмущаться возрастающим количеством нелегальных мигрантов в страны Евросоюза, и вместе с тем, хорошо знать все обходные «лазейки» для контрабанды спирта и бензина на территорию сопредельного государства.  Это не является признаком какого-то двоедушия или «двойного стандарта». Скорее, это признак некой подсознательной «настольгии» по своей второй, «западной» половине ментальности. Ведь уже в своей «самости», какой-то «пятой точкой опоры»,  брестчане исторически ощущают себя европейцами,… правда, «другими» европейцами. «Другими», потому что боятся признаться сами себе в своей же культурной принадлежности. Стесняются своих «совковых» зарплат и «европейских» цен на западе Беларуси. Тушуются перед западными туристами, бесцеремонно фотографирующими общественные уборные (типа «сортир») расположенные в центре города. Упорно не хотят признавать себя частью «цивилизованного» мира при виде пенсионеров копошащихся в мусорных баках в поисках «сдаваемой» стеклотары.…

 На первый взгляд, все это напоминает тяжелый «диагноз» хронического раздвоения личности осложненного комплексом неполноценности и еще бог весть чем.  Но, в самом  деле, именно под этим стереотипом «другой» Европы, как под маской, кроется подлинная, европейская сущность города. Это своеобразная попытка скрыть все то навязанное, неестественное, мифическое, но, тем не менее, имеющее место в жизни Бреста и его жителей. Определяя себя как «других», брестчане как бы извиняются за то, что до сих пор, в силу различных причин, не смогли отказаться от «дурных привычек» и «издержек» советского «производства».

Хотя, думаю что в данном смысле, термин «другая Европа», соответствует не только отдельно взятому городу, но и всей территории сегодняшней Беларуси.  

И все же, внешний и «внутренний» облик Бреста все больше и больше напоминает европейские города. Пусть даже  несколько гротескно или комично, но все-таки, одно это позволяет наедятся что жизнь города (а возможно и страны!) идет «на поправку». Проходят болезнетворные «симптомы» советского и постсоветского периода, все быстрее стираются из сознания новых поколений брестчан признаки «других» европейцев, в обиход входит европейскость в её чистом виде. Без кавычек, пафоса или иронии… но, наверное, было бы правильней выразиться,  что Европа не просто «входит» в белорусский обиход, а скорее возвращается в него. И если еще точнее – Беларусь возвращается в Европу.

                                                                                 *            *           *

Я вернулся домой. В город, где в хитросплетениях его улиц, чувствуется некое сакральное, символическое значение. Город, где случайные прохожие не прячут при встрече глаза друг от друга. В город, который, несомненно, живет своей собственной, ни от кого не зависящей жизнью и является не только «местом» в смысле географическом, но также, несет в себе определенный смысл в плане экзистенциональном и, если хотите - даже мистическом. Здесь ходят призраки возможного, но почему-то не сбывшегося, прошлое переплетается с настоящим и неумолимо постулирует будущее…

Судьба каждого города неразрывно связана с судьбами его жителей. Они взаимозависимы и взаимодополняемы. И если им суждено пройти какой-либо отрезок истории, они обязательно пройдут его вместе. Будут вместе переживать радости и неудачи, вместе встречать и провожать каждый новый день… именно поэтому я вернулся в Брест. Вернулся для того, чтобы уже вместе со своим городом и страной, вновь начать отсчет НАШЕГО нового исторического ПУТИ…

P.S. Сквозь туманную пелену перспектив, я вижу множество спешащих куда-то людей («А хто там iдзе?!»). Вижу лица своих друзей, знакомых, себя… свой город и свою нацию. Всматриваюсь в лица тех, кто после долгих странствий окольными путями возвращается в СВОЙ общеевропейский Дом. Наконец-то МЫ все вместе возвращаемся домой!!!

Александр АХМАЧ

Хто такі Белы рыцар на белым кані з белым мячом

Некалі даўно, яшчэ калі зоркі не паспелі заняць належнае ім месца, і калі толькі з’явіліся нашыя продкі, жыў Свет і Цемра. Свет меў вочы, а цемра была сляпая, бо там дзе ёсць свет можна бачыць, а там дзе цёмна можна толькі адчуваць ды слухаць.

Нічога ў свеце не было прыгажэйшага за Свет і Цемру. Два пачаткі звязаныя між сабой. Яны ніколі не змагаліся. Проста света ніколі не хапала каб асвяціць усё ў космасе, а Цемра заўжды была там куды свет не даходзіў.

Йшоў час а цемра не пераставала туліцца Святла, а Свет не пераставаў казытаць цемру сваімі промнямі.

Аднаго разу ўбачыў Свет Цемру.  Было гэта нялёгка, бо там дзе ёсць свет няма цемры. Свет вельмі любіў дзівіцца на сябе і думаць які ён прыгожы. Свет пражыў доўгае жыццё пакуль нарэшце зразумеў, што акрамя яго Свету ёсць Цемра. Але назіраючы за сабой Свет аднойчы заўважыў, што Свет відаць толькі дзякуючы таму што недзе далёка, так куды промні святла не даляталі ёсць Цемра.

Прыгледзеўся свет да Цемры і зразумеў што нічога больш ладнага чым Цемра няма.  Без Свету няма цемры, а без цемры няма свету. Яны былі патрэбны адзін аднаму. Гэта былі дзве часцінкі якія складалі адно.

І тады пачаў Свет расказваць Цемры якая яна ладная, сваёй халоднай прыгажосцю. Нарэшце закахаліся Свет і Цемра і нарадзіліся ў іх два сыны блізняты.

Бацька гэтых хлопцаў быў Свет, а маці Цемра, таму і хлопцы былі вельмі падобныя адно да аднаго, але затое адзін быў такі светлы, што ажно прамяніўся, а другі быў чорнай-чорнай ценню свайго брата.

Браты вельмі любілі адзін аднаго і былі заўсёды разам. Здавалася немагчыма было аддзяліць аднаго ад другога. Ніхто і ніколі не бачыў іх паасобку.

А паколькі яны былі падобныя адзін да аднаго, то зразумела, што ім падабалася тое самае. Братам падабалася вандраваць ў космасе ад адной галактыкі да другой. Так доўга яны вандравалі і вось аднойчы браты пачулі цудоўны спеў.

Гэты спеў быў надзвычай ладны. І прыляцелі браты на зямлю і пачалі шукаць хто гэта так ладна спявае. І як толькі паднялі яны галаву ў начное неба, а на ім яны ўбачылі Поўню. Гэта была самая ладная дзяўчынка якую браты толькі бачылі.

Поўня была то светлая і ярка свяціла на Зямлю, то напалову была цёмная, а напалову светлая, то гуляючы з хлопцамі паказвала з цемры вузенькі рэз свайго твару, а іншы раз зусім станавілася чорнай.

Поўня мела не толькі ладны голас які прыцягваў усё на Зямлі, але яна была сама напалову светам, а напалову цемрай. Ну і вядома абодва брацікі закахаліся ў Поўні.

Закахаліся і паляцелі да да Поўні. Прылятаюць ды кажуць: “Поўня ты такая ладная, што няма нічога лепшага за цябе ў цэлым космасе і мы абодва цябе кахаем. Але мы браты і мы не можам самі вырашыць каму адступіцца ад цябе, а сварыцца між сабой мы не хочам. Таму выбяры з нас аднаго сабе мужам, і мы пагодзімся з тваім выбарам. Як вырашыш, так і будзе!”

Тады кажа Поўня: “Абодва вы мне падабаецеся, таму не магу з вас выбраць хто мне любы. Ляціце на Зямлю, зрабіце сабе зброю. І той хто пераможа будзе маім мужам!”

Засмуціліся браты, але нічога не зробіш, самі паабяцалі зробіць усё як яна прыгаворыць.

Паляцелі браты на Зямлю і ў першыню раздзяліліся адзін ад аднаго. Зрабілі сабе латы, мячы і шчыты, узялі сабе коней. У аднаго рыцара ўвесь рыштунак быў белы, а ў другога чорны. Так пераўтварыліся брацікі ў Белага і Чорнага рыцара.

Раз’ёхаліся Белы і Чорны рыцары ды пачалі біцца не на жыццё, а насмерць. Белы рыцар нясе з сабой святло, а Чорны цемру. Толькі тут на Зямлі Святло аддзялілася ад Цемры і яны пачалі змагацца між сабой. Святло-дабро пачало супрацьстаяць Цемры-злу. Святло бароніць людзей і ўсё жывое, а зло спрабуе яго знішчыць.

Так яны змагаюцца паміж сабой. Змаганне рыцараў цягнецца бесперапынна. Калі пачынае перамагаць адзін наступае дзень, калі перамагае другі –  прыходзіць ноч. Панаванне ночы роўнае панаванню дня, а гэта таму што маюць браты аднолькавыя сілы. Як толькі адзін думае зрабіць нешта другі адразу разумее што той хацеў бы зрабіць.

А поўня з неба за імі назірае і каб падбадзёрыць абодвух у бойцы бесперапынку робіцца то светлай, а то зусім цямнее. Яна як і раней падабаецца як аднаму так і другому, і таму роўна столькі сама часу і свае ўвагі дае кожнаму з іх.

Так і б’юцца Белы рыцар і Чорны рыцар. Але б’юцца яны так даўно, што ўжо і забыліся што яны некалі былі братамі. Цяпер гэта не проста рыцары, а свет на зямлі змагаецца з цемрай. Дабро змагаецца са злом.

Белы рыцар сын Света, які нясе святло, цеплыню, жыццё, змагаецца са злом. Без нашага Белага рыцара цемра і страх апанавалі б Зямлю. Толькі Белы рыцар здольны абараніць усё жывое на Зямлі ад загібелі. Белы рыцар на белым кані, з белым мячом і ёсць наш знак, наш герб.

• тэкст: Ігар Кузьмініч
• крыніца: ikuzminich.livejournal.com