В тени кремлевского «зиккурата», или онтология государственной некрофилии

В заголовке к данной статье, я изначально хотел употребить одно весьма «крепкое» выражение. Но все же, несмотря на всю его фигуральность и «забористость» смысловой нагрузки, даже оно не смогло бы передать моего отношения к тому «красному дню календаря», который, подобно нескончаемому менструальному циклу, вот уже почти целый век «красит» в известный цвет противоречивость мнений, неоднозначную интерпретацию фактов и, контрастируя воспоминаниями, до сих пор порождает мифы. Даже, несмотря на общепризнанную констатацию «бобик сдох», процессы идеологической стагнации коммунизма на постсоветском пространстве, еще далеки от диагностирования как политического, так и психологического «климакса».

Торжество с соплями на щеках…

Завтра, 7-го ноября, к столь многочисленным памятникам «вождя всех времен и народов», разбросанным аки брызги застаревшего энуреза на всем постсоветском пространстве,  потянуться немногочисленные вереницы «рожденных в СССР». С пафосно-громогласными речами из постпенсионных глоток, замшело алыми стягами и знаменами, цветами, ностальгически сопливыми слезами «о прошлом» («Какую страну развалили!»).

Но, самое интересное, что большинство спешащих мимо всего этого отдающего тлетворным запахом маразма зрелища, отнесутся к происходящему не иначе как с иронической улыбкой. Даже не подозревая о том, что на самом деле, они, по своей психологии, ничем не отличаются от самих участников оного «торжества». Не верите? А как тогда объяснить тот факт, что в Республике Беларусь этот день до сих пор является общереспубликанским «праздником» и выходным днем?

Как бы парадоксально это не звучало, но я не являюсь доморощенным противником коммунизма как такового, в его опосредованной, идеальной категории и форме. Даже, несмотря на всю его утопичность. Равно как и не являюсь противником христианского вероучения лишь потому, что его распространение было связано с крестовыми походами, «святой» инквизицией, тоталитарностью клерикализма или как сейчас, с концепцией «Русского мира». Как говориться, «благими намерениями вымощена дорога в ад» и теория, зачастую весьма не похожа, а порой и прямо противоречит её практической реализации, однако, это еще не повод осуждать априори те или иные идеалистичные устремления или намерения. Об этом и поговорим.

Сакральность культа «как бы чего не вышло»

Мой первый опыт «антикоммунизма» и последовавшие за ним «репрессии» были получены в довольно раннем возрасте, а именно – в детском саду. Дело в том, что в самом конце 80-х, родитель автора этих строк любил собираться с друзьями на кухне и под «рюмку чая», сквозь треск «глушилок» слушать едва уловимые тогда «Голоса Америки», попутно обсуждая полученную информацию. Вот именно в этой компании впервые для меня и прозвучал безапелляционный тезис: «Ленин – козел!», которым я не преминул поделиться с однокашниками в группе детского сада.

Естественно, вслед за оной крамолой, тут же последовало и наказание в виде стояния в углу, а сердобольная «воспиталка» преклонных лет, вихляя «сталинским» тазом, помчалась звонить родителям. Однако, вопреки её ожиданиям, после взволнованных тирад, типа «вы знаете, что ваш сын говорит?!», последовало похмельно-раздраженное отцовское: «А вы сами этого не знали? Вам, пожилой женщине, это он должен объяснять?!».

Данный случай из личной биографии я привел неспроста. Стереотипность мышления, архаичность восприятия и, вытекающая из всего этого шаблонность рефлексов присуща не только «наследникам великого октября», но и

подобно незаметному «25-му кадру» генетической памяти, накладывает свой отпечаток на повседневность бытия каждого из нас. Вне зависимости от идеологических «мастей» или осознанного к ним отношения. На мой взгляд, именно этот подсознательный страх перемен сопряженный со стереотипом  «неопределенного будущего», и является определяющим фактором исторической «консервации» процессов на постсоветском пространстве.

Культ личности и персонификация власти была характерна не только для эпохи монархии, но также (если не больше того) и для последующего, советского периода. Грубо говоря, в кабинетах власти, портреты «царя-батюшки» лишь поменялись на портреты «вождей пролетариата». Да и рабочие на заводах одного из теоретиков  марксизма Фридриха Энгельса трудились отнюдь не по восемь часов в сутки, а «как и везде» в середине 19-го века. Несмотря на декларируемую им «ведущую роль рабочего класса в новой исторической формации» и вклада в развитие социалистической идеологии.

К чему я веду? Да к тому, что, пожалуй, самым страшным преступлением советской власти являются даже не многомиллионные жертвы до сих пор «горчащие» отголосками памяти народа на молчаливых крестах в Куропатах, на Соловках, Колыме или даже нарицательностью ГУЛАГа. А именно то обыденное, ставшее уже привычным отношение к окружающей нас действительности, весьма ёмко выраженное в белорусской «народной» саркастической фразе «абы вайны не было». Или, общесоветское «как бы чего не вышло».

«Никогда мы не будем братьями»

Еще в первый год после известных «Беловежских соглашений»,  немецкий диссидент и ученый Герман Штерн, в своей статье «Фантомная боль воспоминаний о прошлом» очень обстоятельно проанализировал состояние как немецкого, так и постсоветских обществ (кстати, последнее, без разделения по национально-государственному признаку),  весьма точно определив перспективу развития оных на ближайшие десятилетия. В частности, сравнивая степень укоренившегося в массовом сознании стереотипа «божественной власти», он прогнозировал следующее:

«После Второй мировой, восточногерманские немцы, как и при Третьем Рейхе в «гестапо», доносили на своих сограждан в коммунистическое «штази». Но масштабность этих доносов приобрела массовый характер, несоизмеримый с масштабами при власти национал-социалистов. И если сейчас ключевую роль в политике единой Германии играет именно западногерманская демократическая доктрина свободы личности, то, я смею скромно надеяться, что со временем она станет всеобщей не только в политике, но, осознание своих прав и гражданских свобод также распространится на  жителей в наших восточных землях… мне хочется верить, что через несколько десятилетий, они поймут что власть не существует сама по себе, но само её существование зависит от выбора каждого из нас».

Тем не менее, говоря о развитии демократии на постсоветском пространстве и в постсоциалистических обществах, его прогнозы были не настолько оптимистичны, однако, оказались пророческими. К примеру, основываясь на многовековом укладе жизни народов при Российской империи и СССР, он выводит и характерный

ментальный стереотип отношения к власти. Причем – любой:

«Для большинства народов бывшего СССР за исключением стран Балтии, отношение к власти во многом абстрагировано. Для них любая власть, особенно для восточных народов,  является условием существования этих народов, а не народ – источником власти. Эти две категории существуют вне зависимости друг от друга, и в массовом сознании, одни – рождаются для управления, другие – для подчинения, что во многом напоминает кастовую систему или систему восточных деспотий. С тем лишь отличием, что рождение политических элит там происходит по «праву сильнейшего», что, также необходимо учитывать исходя из опыта 1917-1920-х г.г.

…учитывая исторический опыт и современное геополитическое расположение, также как и экономические связи, сейчас очень трудно представить,  полную политическую независимость этих молодых государств, на протяжении многих лет существовавших всего лишь как сателлиты Российской империи и СССР. И поэтому, в данный момент, для всего мира, а особенно – Западной Европы, очень важно создать для России все условия демократического развития по западной модели, в первую очередь, путем политических реформ. Иначе, мы будем иметь в её лице не сильного союзника, а сильного врага. Ведь все мы прекрасно знаем, чем стал для Европы лозунг Французской революции «Свобода! Равенство! Братство!».

Суммируя вышесказанное немецким историком, меня не покидает мысль, что в те годы он также не исключал и возможности обострения конфликта между Украиной и РФ. Ибо, как мне кажется, причины всех этих «гибридных войн», «Крымского блицкрига», сепаратизма и прочего, лежат не только в политико-экономической и геополитической областях. Но главным образом – в сфере ментальной, где и в самом деле, после прошлогодних событий на Евромайдане, можно сказать, что «никогда мы не будем братьями». Украинский народ попросту осознал, что уже давно вырос из старых, потертых совковых «штанишек-ползунков».

Десоветизация как осознанная необходимость

На мой взгляд, именно осознание украинцами «кто в доме хозяин», преодоление комплекса «младшего брата», понимание личной ответственности за будущее своей страны стало главной причиной столь нервозной реакции кремлевских «монархов» в контексте известных событий. Вплоть до незаконной аннексии Крыма и военного вмешательства. Украинцы изжили стереотип «советского подданного», а вместе с этим, напрочь разрушили все имперские претензии Москвы на титул «Третьего Рима». Проще говоря, отказ от «советского прошлого» и «общего будущего» стал тем самым политическим, экономическим, а главное – ментальным Рубиконом, навсегда отделившим советско-имперскую Россию от Независимой, европейской Украины.

Международный консорциум «ЕвроБеларусь», в своей деятельности руководствуется Программой Культурной политики, где, на сегодняшний момент актуальными направлениями являются ДЕСОВЕТИЗАЦИЯ – БЕЛАРУСИЗАЦИЯ – ЕВРОПЕИЗАЦИЯ нашей страны. Причем, именно десоветизация и является условием для реализации двух первых направлений.

В частности «ДЕСОВЕТИЗАЦИЯ — избавление от устаревших советских норм и образцов культуры, которые остаются осознанными или неосознанными регуляторами жизни и деятельности современных беларусов.                                                                                                                    

С момента образования независимой Беларуси не были подвергнуты анализу, критике и оценке все основные нормы и образцы, с помощью которых организовано государственное управление, политическая жизнь, хозяйствование и экономика, а также образ жизни людей и культура. Не была проведена переоценка истории, не было покаяния и признания ошибок. Не проведя такую критику и переоценку на национальном уровне, мы не можем принимать разумные решения. В итоге, изменения в Беларуси происходят хаотично, решения не осмыслены, а их выполнение неэффективно. Поэтому необходим анализ, критика и переоценка всего, что осталось в наследство от советского периода. И это не могут выполнить только специалисты или отдельные группы, поскольку десоветизация требует широкого общественного обсуждения и переоценки прошлого» - сообщается на сайте консорциума.

Где то в середине «перестроечных» 80-х годов прошлого века, был весьма популярен лозунг «Перестройку начни с себя!». И, на мой взгляд, своей актуальности он не потерял до сих пор, ибо мы и по сей день воспринимаем окружающую действительность не иначе как сквозь призму советского прошлого, так сказать, смотрим на мир глазами еще того, предперестроечного «Хомо Советикуса», для которого все что не укладывается в его миропонимание, кажется «сложным», и оттого вызывает инстинктивное неприятие, отторжение. Отсюда – подсознательная ностальгия по временам, когда все было «понятно и просто», где «сахар был слаще, а водка крепче без всяких там демократий». К сожалению, именно такими категориями и мыслит подавляющее большинство граждан Беларуси.

Объективное понимание и осознание «что это было» говоря о советской эпохе, уже априори невозможно без абстрагирования от стереотипов, догм и прочих «тараканов» накрепко засевших в головах белорусских граждан еще «с прошлого времени». Другими словами, десоветизация – это тот самый процесс «перестройки». В каждом из нас.

Постсоветикус неолибертинус

Уже в период поздней Республики, в Древнем Риме появилась такая общественная страта как либертины, или – вольноотпущенники. Вот что пишет по этому поводу известный антиковед С.И. Ковалев в своем фундаментальном труде «История Рима»: «Отпуск на волю (manumission) не разрывал полностью отношений зависимости, так как вольноотпущенник переходил в число клиентов своего бывшего господина (теперь патрона), принимая его родовое (а часто и личное) имя. Он был обязан иногда оставаться в доме господина, иногда платить ему оброк и т.п.».

Раб, рожденный в неволе (а именно такие рабы ценились особенно, ибо были более послушны хозяину), попросту не мог осознавать всей ценности свободы, скорее – наоборот, она его пугала, казалась «сложной», непонятной и оттого, дискомфортной как условие бытия. Иными словами, из хозяйских рук «и сахар слаще, и водка – крепче, без всяких там демократий». Улавливаете, к чему я клоню?

Республика Беларусь, равно, как до недавнего времени и Украина, а также и большинство постсоветских государств (за исключением стран Балтии), до сих пор находятся в состоянии либертинов по отношению к СССР и РФ как её правопреемнице. На правах «младшего брата». Но, самое страшное, что этот либертинский психологический комплекс также унаследовали и миллионы жителей постсоветского пространства, на протяжении нескольких поколений находясь фактически в бесправном положении рабов, как при Российской империи, так и СССР. Поэтому, не стоит особо удивляться «советскому» мышлению и мировоззренческим установкам, как руководителей, так и рядовых граждан. Это видно во всем, начиная от государственных символов РБ, и заканчивая депрессивно-маргинальным «наша хата с краю». На отшибе здравого смысла. Словно под сенью известного кремлевского «зиккурата», символизирующего собой ментальную преемственность поколений рабов и рабовладельцев.

Postscriptum

Просматривая фото и видеоматериалы, отснятые репортерами с мест «поклонения», у меня возникают какие-то странные, противоречивые ассоциации. Как будто я присутствую на каком-то мистическом ритуале с сексуальным подтекстом, где все движения, действия и даже слова отрепетированы и отработаны до автоматизма. Они инстинктивны, словно фрикции при половом акте. И оттого становиться еще более мерзко, отвратительно, если принять во внимание трупный запах разлагающихся предрассудков, извращенного возбуждения при звуках хлюпанья вагинального гноя и безумного взгляда в пустых глазницах происходящего…

Однако, как уже говорил, я не являюсь противником коммунизма. Как бы мерзко и тошно при этом мне ни было. Ибо я никогда не буду что либо навязывать как истину в последней инстанции, относиться к себе подобным как к рабам, пытаться «выжечь каленым железом» все что я не в состоянии понять или воспринять,… наверное, главной отличительной чертой всякого свободного человека есть уважение к правам и убеждениям других, какими бы странными они ни казались. Включая тех, для кого осознанное или не осознанное рабство представляется как свобода, включая тех, для кого «абы войны не было» или «как бы чего не вышло», и даже тех, кто, повинуясь инстинкту пролетарской толпы, 97 лет назад пытался «строить новый мир». Совершенно не представляя, каковым он будет на самом деле.

Александр Ахмач